ЛЕЧЕБНЫЙ БРАСЛЕТ БЯНЬШИ (BIANSTONE): Подружиться с Черным человеком

Мерзлякова Е.М. Единая концепция применения продукции Компании "Центр-Регион"-КФС, Протетионы,MARBAX и БАДы.
Рэймар Тирадо.О том,чему не учат.
Ритуал для привлечения денег «Золотая дорожка».
MERCEDES-BENZ FASHION WEEK RUSSIA. DAY 5.
Медитация "Мешок проблем".

История Роберта Стивенсона про добродушного доктора Джекила, в темных закоулках душикоторого обитает жаждущий крови мистер Хайд, по сей день не теряет актуальности. Может потому, что у большинства из нас есть пугающая «Темная половина»? Обычный человек редко признается в ее наличии или, тем более, выпускает на волю. Писатель же напротив – часто использует свою «Темную половину» в творческом процессе.

Есть такой легендарный сюжет, ставший практически «общим местом» в истории литературы, – о мрачной вечеринке на вилле Диодати на берегу Женевского озера. Там летом 1816 года собрались люди вне всяких сомнений талантливые и обладающие богатым воображением – Джордж Байрон, Перси Биши Шелли, Мери Годвин (Шелли), ее сводная сестра Джейн Клер Клермонт и лечащий врач Байрона доктор Полидори. Погода выдалась дождливая и холодная, вот и решили они развлечь друг друга сташными рассказами. Некоторые впоследствии утверждали, что друзья якобы даже спиритические сеансы от скуки устраивали. Какие темные силы были выпущены той ненастной ночью, никто никогда не узнает, но вот результат известен всем – два замечательных романа-страшилки: «Вампир» Джона Уильяма Полидори и «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мери Шелли.

Если обратиться к литературе и кинематографу, то однозначно возникает уверенность – писатель может открыть врата Злу и потерять контроль не только над придуманным Героем, но и над своим «мистером Хайдом». Возможно, это убеждение идет из тех далеких времен, когда владеющий грамотой внушал страх и уважение, а сами письмена приравнивались к магическим атрибутам. Верили, что письменным словом можно как излечить, так и убить. Кто такой чернокнижник на Руси? Да всего лишь грамотный человек. А сколько отрицательных коннотаций! Уж очень сильно боялись таких людей в средние века.

Тема раздвоения писателя, формирования новой личности, – бунтующей или разделяющей страхи и печали создателя, – но в любом случае заставляющей погрузиться в пучину рефлексии, с давних пор не теряет привлекательности и как показывает литературная практика, отличается невероятной многогранностью. Созданный писательским гением Герой обретает самостоятельность. Что в нем от автора, а что автору совершенно не подконтрольно? «Дайте свободу герою, позвольте ему действовать!» – такие или схожие рекомендации можно прочитать в различных пособиях для начинающих писателей. И вот свобода дана, автор устранился. Что дальше?

Черный человек

Для начала поговорим о серьезном и классическом, одновременно пытаясь ответить на вопросы – как и почему возникает литературное alter ego Автора?

Помните поэму Сергея Есенина из школьной программы «Черный человек»? Особое мистическое звучание данному произведению придает тот факт, что это последний крупный текст поэта. Основная идея – выражение ужаса перед всем происходящим вокруг и в душе автора. Мы видим злокозненного двойника, что является в ночи и терзает творца. Но вот в чем вопрос: Черный человек – внутренний враг поэта или, наоборот, спаситель? Вобрав в себя все негативные черты автора он позволяет очистится, понять и осознать совершенные ошибки, искупить грехи. Это «темное» alter ego берет на себя значительную часть эмоционально-психологического груза литератора.

Жизнь писателя всегда была окутана тайной. Фигура его чрезмерно романтизировалась, а все недуги – физические и ментальные – обретали едва ли не ореол сакральности. Отчасти это оправдано и логически объяснимо – литературное творчество не может проходить на виду, на глазах многотысячных толп, а все что скрыто окружается домыслами и слухами. Если музыкант и актер выходят на сцену к рукоплещущей публике, то писатель остается в тени. За него говорят книги и их герои. Именно по этой причине в литературных персонажах так часто ищут голос автора. В критических статьях и школьных учебниках нам нередко доводилось читать фразы «автор хотел сказать…», «поступками героя автор говорит нам…», «в уста героя автор вложил свои мысли…». Вот в чем точно не приходится сомневаться, так это в том, что литератор-творец делит с героем груз болезни и «одаривает» собственными внутренними демонами.

Особенно много таких примеров дает XIX столетие, когда мир стремительно менялся и на смену «патриархальной старине» приходили холодно-рациональные буржуазные отношения. Не случайно этот век назван веком фобий – слишком большое количество страхов появилось у европейцев. Так у особо восприимчивой категории – людей из мира искусства – возникла острая потребность создать кого-то, кто разделит нарастающее беспокойство.

Гениальный писатель XIX века Ги де Мопассан, прекрасно известный нашему читателю глубоко психологичными романами и повестями «Милый друг», «Монт Ореоль», «Пышка» последние годы жизни боролся с прогрессирующим параличом. Пытаясь хоть немного облегчить собственную ношу и понять, что именно с ним происходит, Мопассан в грустной истории о бегстве от одиночества – рассказе «Он?» – создает образ навевающего ужас двойника. Автор был убежден, что одиночество пагубно для творческой личности. Да и не только для творческой.

Иной, не менее яркий пример из XIX столетия, это Жерер де Нерваль – писатель и поэт в большей степени известный интеллектуалам. Страдая психически недугом, он пишет произведение «Аврелии», где двойник автора смог победить болезнь. Подарив жизнь герою, Нерваль сам с ней прощается – он покончил с собой, не в силах вынести мучения и стах перед наступающим безумием.

Пример стремления разобраться с природой безумия, отчасти вытеснить его, наделив им своих героев можно найти и в отечественной литературе – это Леонид Андреев. Страдая от душевной болезни, он создает тексты и характеры, которые принимают на себя часть его боли. Образ психиатрической клиники предстает перед читателем в рассказах «Призраки» и «Жили-были». В рассказе «Мысль» перед нами история убийства и безумия. Душевная болезнь здесь оказывается маской, игрой убийцы ради обеспечения себе алиби.

Использование alter ego в целях освобождения от самого себя характерно не только для писателей, страдающих психическим и физическими недугами. Стремление разделить ношу страдания есть в произведениях вполне здоровых людей. Роман Набокова «Отчаяние» дает нам совершенно иную идею двойничества. Здесь герой выдумывает двойника, чтобы заполнить душевную пустоту, обрести гармонию, но в результате начинает преследовать свое создание.

Впрочем, тема двойничества в литературе поистине неисчерпаема. Можно вспомнить и «Степного волка» Гессе, и «Тень» Шварца и многих других. Нас же в большей степени интересует образ именно писателя и его Черного человека на страницах литературных произведений.

Потаенный сад

То, что когда-то было порождено в сфере элитарного искусства имеет тенденцию с течением времени становится достоянием широких масс. Так и с «потаенной сущностью», «внутренним демоном» писателя. «Черный человек» Есенина и «мистер Хайд» Стивенсона в полной мере проявили себя в массовой литературе второй половины ХХ века.

Пожалуй, никому пока не удалось превзойти «короля ужасов» Стивена Кинга. Уж в области жестоких издевательств над писателем – однозначно. Для него проблема «темного» alter ego творческой личности оставалась магистральной на протяжении многих лет.

Одно из самых ярких обращений к теме второго Я писателя – роман «Потаенное окно, потаенный сад», вошедший в сборник «Четыре после полуночи». В этом захватывающем тексте есть все, что требуется для романа ужасов: загадка, безумие, кровь и медвежий угол на два жителя – городок Тэшмор-Глен. Туда и приезжает писатель Мортон Рейни. И как полагается, здесь на него и начинают сыпаться неприятности. Да еще какие! Перед нами классический вариант истории о раздвоении личности.

Роман «Темная половина» куда страшнее и жестче. Роль главного героя снова отдана писателю – Тэду Бомонту – который вроде бы как хочет создавать серьезную литературу, только капризная публика желает как всегда «погорячее». Так и возникает нужда в псевдониме «Джордж Старк». Да вот незадача – когда Бомонт решает избавиться от успешного, но, по мнению создателя, отыгравшего свою роль alter ego, тот оказывается куда больше чем псевдонимом и выдумкой. «Темная половина» героя не желает уходить и начинается череда кровавых преступлений. Так что читать рекомендуется только лицам с крепкими нервами и здоровой психикой!

В творчестве Стивена Кинга писателю нередко приходится расплачиваться за грехи, совершенные в его воображении. А может, литератор в силу внутреннего одиночества оказывается наиболее уязвим. По крайней мере, об этом мы читаем в романах «Сияние» и «Мизери». В последнем главная героиня становится воплощением Потребителя, чей вкус определяет творчество писателя. И не дай бог ему отклониться от намеченной линии, не выполнить требования толпы!

Не менее знаменитый обитатель «Олимпа ужасов», Дин Кунц, в романе «Мистер убийца» развивает ту же тему. Хотя в данном случае не только литератор виноват в собственных злоключениях – причина в нерадивых военных, чей эксперимент пошел неправильно. А проблемы появились у писателя Мартина Стиллуотера, и теперь вся его жизнь – сплошной детектив с непредсказуемым финалом, ведь ему приходится противостоять убийце-двойнику. В общем, рефлексии и психологии здесь куда меньше, чем в романах Кинга, но крепкий сюжет и захватывающая интрига не дадут скучать.

Мое второе Я

Роман Умберто Эко «Пражское кладбище» на первой взгляд вовсе не про «внутренних демонов», терзающих писателя. Однако именно в этом произведении мы сталкиваемся с весьма оригинальной авторской концепцией творческой личности и ее раздвоения. Это почти аналитический текст, в центре которого – странный писатель в странном городе. В романе идея двойственности возведена в абсолют. Здесь и сам сюжет, как это и бывает у Эко (вспомним роман «Имя розы») протекает на двух уровнях, и два образа – рассказчика и писателя, которые следует различать, и сам писатель Симонини ведет двойную жизнь. Это роман-загадка, роман-миф, где двойники есть у всего, а «Темная половина» скрывается за каждой дверью.

В «Пражском кладбище» писатель постоянно находится в ситуации раздвоенности. Темный и страшный двойник заставляет его обращаться к мучительным детским воспоминаниям. Но это «темное alter ego» – изначальная сущность самого Симонини, загнанная глубоко в подсознание. Герой считает себя порочным, чем и порождает вечно преследующий его призрак.

Возможно, с «Темной стороной» нужно не бороться, а договариваться. В конце концов, люди не совершенны, а воображение далеко не всегда подвластно разуму. Долгая и неустанная борьба с Черным человеком вряд ли может увенчаться успехом, как это показано в романе швейцарского писателя Макса Фриша «Штиллер», где герой пытается освободить свою вторую личность. Он отрицает себя настоящего, вся объективная реальность для него не более чем сон, но та, иная, по мнению героя настоящая личность еще не оформилась. Путы повседневности и привычек оказываются слишком сильны, чтобы тот, другой, мог обрести долгожданную свободу. Макс Фриш дает нам пример борьбы не против скрытого alter ego, а за него, против себя настоящего.

Своеобразным выходом из лабиринта и, вместе с тем, примирением с собой является роман Барбары О’Брайен «Необыкновенное путешествие в безумие и обратно». Здесь нет раздвоенности, нет мрачного alter ego. Но есть сам писатель, есть психиатрическая лечебница и шизофрения, а самое главное – прекрасная история. Барбара О’Брайен смогла рассказать о том, что с ней произошло в реальности. Редкий случай, когда талантливый человек честно и без прикрас описал не самый светлый опыт своей жизни. Книга относится к разряду тех, что обязательны для прочтения. Ведь это мастер-класс оптимизма!

Как бы не складывались отношения Автора и его Alter ego, вот, пожалуй, главный урок для Читателя: необходимо научиться принимать себя со всеми слабостями и изъянами, жить в мире с той самой «Темной стороной».